Форум » Религии и религиозные направления Мира » Суфизм » Ответить
Суфизм
Елена: Кто такие Суфии?
Ответов - 28, стр:
1 2 3 All
Тамара: Ахиллес ! Одно и то же мы с вами обсуждаем в разных темах.Давайте перенесем обсуждение в тему христианство, по моему данные вопросы к суфиям отношения не имеют, ок?!
Тамара: ДЕРВИШИ Танец Подобно музыке с ее ритмической структурой, танец выступает как символ миросозидания. Ритмичному движению приписывают императивные функции, действующие в космическом масштабе; оно также подразумевает накопление и концентрацию силы или высвобождение излишней энергии. В Древнем Египте после захоронения умершего исполнялся особый танец, что должно было обеспечить жизненной силой умершего. Танец корибантов, спутников Великой матери богов, как считалось, излечивал психические расстройства. В шаманских традициях демонстрируется несомненная связь ритмичного танца под бубен с состоянием транса. Танец дает ощущение приобщения к божественному и трансформирует танцующего в имитируемые им объекты (по этой причине в танцах нередко используются маски). У многих народов танцы являются предварительным символическим воспроизведением каких-либо событий(сбора урожая, битвы), осуществляемым с целью обеспечить благоприятный исход последних. Музыканты и танцовщицы сопровождают ритуальные процессии для того, чтобы изгнать из скота демонов холеры и чумы. Различные религиозные представления облекаются в форму наделенных символическим значением жестов и движений танца. Танец является одной из древнейших форм магии. Парный танец может рассматриваться как символ священного брака; соединенные руки партнеров подразумевают скрепляющие их узы. Танцы в кругу наделяются выраженной космической символикой и по своей функции связан с защитой и ограждением. В индуизме образ Шивы — царя плясунов (натараджа) фиксирует проявления созидательной и разрушительной энергии бога. В соответствии с учением, танец Шивы воплощает единство пространства и времени внутри эволюции, символизирует ритмическую организацию вселенной. Он также воплощает пять видов деятельности бога: Шива творит вселенную (символом чего является барабан в одной из его правых рук); поддерживает ее существование (жест второй правой руки, абхайя-мудра); повергает ее в прах (язык пламени, удерживаемый в одной из левых рук); он дает освобождение, мокшу (приподнятая над землей нога, на которую указывают вторая левая рука); облегчает участь связанных цепью сансары душ (другая нога, стоящая на земле). Шива окружен пламенем, которое предстает как олицетворение вечной энергии, циркулирующей в космосе. Богат символикой также ритуальный танец суфиев. Танцующие располагаются двумя полукружьями (одно из них символизирует процесс инволюции душ в материю, другое — их эволюцию к Богу); шейх, вступающий в танец позднее других, — это солнце, посредник между небом и землей; само помещение символизирует космос. http://blogs.mail.ru/mail/vasilenko_o_61/tag/%f1%e8%ec%e2%ee%eb%fb
Тамара: Священнодева Рабия и «Песнь Песней» мусульманства Боже, какая война на видение в любви! Суфия Яхаваза (Х век) предают смертной казни за дерзновение об обожении: «Я есть Он, Которого я люблю. И Он, которого я люблю, есть я. Если ты видишь меня, ты видишь Его. И если ты видишь Его, ты видишь нас обоих». Мусульманская инквизиция сжигает его на костре в марте 922 г. Как кощунница и еретичка, стирается из памяти шариата и Рабия аль-Адбия. О, сладчайшая Рабия вышла замуж за неведомого ей Христа! Так и осталась девой (умерла в 88). В дневниках писала: «О любовь ко Всевышнему, охватившая все мое существо! О мой Возлюбленный, о! У меня не осталось ничего, чем я могла бы любить кого-либо кроме Него – и одного состава, ни одного начала, ни одного чувства». Рабия достигала высочайшего экстаза (варджа) в непрестанном созерцании небесного Возлюбленного. Библейская Песнь песней выпевалась нескончаемо из ее сердца. «О Возлюбленный двух мирровых сердец! О Сладчайший! Я обошла весь мир. Я заступала тысячи порогов в нескончаемых домах. Я встречала прекрасных людей. Но ни в ком я не нахожу того, что есть в Тебе. Ты один достоин созерцания, Совершенная Красота. О моя надежда, о мой покров, о мое блаженство! Сердце мое не может любить никого кроме Тебя. Я сделала Тебя спутником всего моего существа». Рабия разрывает с шариатом буквы и культа. Священное начало пути: Бог другой и познается на путях истины тарикат (‘тарик’ – путь последней правды). В начале духовного пути Рабия «умирала чувствам», умерщвляла греховные начала. Но как ничтожна и мала эта ступень! Познала она другое – священное успение, умирание от любви. Монахи, аскеты-мазохиты умерщвляют плоть, чтобы достичь сверчувственных блаженств. Наивная и детская ступень! Человек предназначен для другого – победить смерть и страх небесною любовью, для чего достичь ступени умирания от любви или наивысшей смертной тоски. Рабия вошла в нее буквально в 20 лет. В пренебесном экстазе писала стихи: «О Боже, ночь прошла и забрезжил день. Душа моя томится. Услышал ли Ты мои молитвы? или Ты отверг их? О только Ты, Ты один! Утешь меня!» Любовь к Всевышнему исключает смертные образы и приражения корысти. Любить Всевышнего ради Него Самого. Суфии готовы отказаться от того, что составляет существо «фарисеи». Милости, благочестие, здоровье, счастье – ничто это суфиям не нужно. Есть другая любовь – готовая страдать, соразделить крест, выйти навстречу. Рабия – «мудрая дева» мусульманства. «Двух родов моя любовь к Тебе: себялюбивая и достойная. При себялюбивой любви я благодарю Тебя за достижения и дары, но остаюсь слепа. При достойной Тебя любви завеса снята и я могу взглянуть на Тебя каков Ты есть». Снять завесу – цель суфиев. Завеса эта – материальное благополучие и буква окосневшего шариатского ритуала. Шариат (1) для суфия – детский сад. За ним наступает (2) тарикат – как бы отверзение очес. Открывается страстноoе Бога. Начинается сладостная песнь любви. «О Боже, ночь прошла и день забрезжил. О Господи, звезды светят, сомкнулись очи смертных и цари позакрывали свои врата. Влюбленные уединились в брачных покоях. А я одна с Тобою. Сладчайший, если я служу Тебе из страха перед адом – спали меня в нем. Если служу Тебе в надежде на рай – изгони меня из него. Если служу ради Тебя Самого – не скрой от меня Твоей вечной красоты». Менталитет суфизма преодолевает рамки фарисейского страха перед преисподней и вожделенного рая. «Благодарю Тебя, Господи, что Ты не сотворил меня как того несчастного бомжа или как женщину» – молитва иудейского фарисея, вкрапленная в современный иерусалимский молитвослов. Тарикат предполагает понимание языка Всевышнего: простертую лестницу, срывы, падения, испытания, обеты, отречение от мертвых схем и стяжание воли Всевышнего. *** Но выше тариката марифат (3), премудрость Марии (суфии – от Айн-Соф (Каббала), ‘познание бесконечной любви Всевышнего’). Марифат – высший абсурд, христианское юродство. Абсолютная неотмирскость при духовной практике «зикра» (у каббалистов зикрон, ‘духовная память’, у мистических эллинов Мнемозина) – мистическое воспоминание о Божестве. На начальной ступени зикра предполагается думать только о Боге и больше ни о ком и ни о чем. Но совершенный марифат – постигать колодцы бесконечной памяти Всевышнего. Из превечных тайников и пренебесных кладовых читать во внутренняя внутренних сердец и сочетаться. Суфии от Хасана аль-Басри (основоположник мусульманского мистицизма, VIII век) до аль-Газари и последних мистиков, включая Хаккани и Раббани, познали Брачный чертог. *** Марифат (Мария, женская ипостась Премудрости, поклонение в Ней) приводит к четвертой высочайшей ступени просветленных умом и сердцем хакикат: пребывания в состоянии непрерывного откровения, жизни на земле как на небесах. Суфии ссылаются на одну из сур Корана: «Те, кто верит, обладают великой любовью ко Всевышнему», заключая: вершиной пути Мухаммед считал любовь к Богу и веру сопрягал не с соблюдением ритуала, а с любовью. Достигшие вершины пути хакиката восходят еще в земной жизни на небеса и видят истинный храм. С точки зрения тупоголовых фарисейских представлений они еретики, поскольку отрицают превосходство своей религии над другими и сметают рамки институциональной гордыни. Суфии полагают: между религиями существуют только внешние различия, подобные изменению цвета воды в зависимости от того, в какой сосуд ее поместят. В глиняном кувшине вода становится красноватой, в изумрудном – зеленой. Но при этом всегда остается прозрачной. Существо же истинной религии – любовь к Всевышнему. Не нужен храм – он в сердце верующего. Не нужна мечеть – она во внутреннем человека. Не нужно искать Бога где-то вовне: под куполом храма, в массовой молитве и в религиозном культе. Всевышний живет таинственно и юродиво, непостижимым образом в ближнем, в последнем, в страстноoм, в стонущем. И увидеть Его можно через озарение, что и составляет наивысшую ступень пути. Достигшие хакиката окружают себя нищетой и поют нескончаемую песнь Всевышнему. Осознавая Его таинственные пути, ищут они просветления ума и сердца с подобающим страхом Божиим, зная: наивысшей ступени не достичь личными усилиями, необходимы помазания свыше. Даются же они не по достижениям и не согласно логическим представлениям суда и меры, а по таинственным и неизреченным путям кому Господь соблаговолит. Но знают мистики ислама и другое: кому собственно благоволит Бог, почему приходит к этой таинственной девочке, или полупьяную проститутку почти мгновенно обращает в великую святую. Для Всевышнего важнее не рациональная вера и не правильный обряд-обиход, а потенциал любви, заключенный в душе. Кто больше может любить, тот и дороже для Всевышнего. Помазанницей становится душа идущая навстречу, ищущая, любящая, способная принять Премудрость. Прочие ее качества (частицы добра и зла, моральные достоинства и пр.) не принимаются во внимание. Существенно только одно: духовное мужество (способность снять завесу и созерцать правду несмотря на сопротивление внешней среды, давление усовещающих законов и институциональных норм) и нескончаемая жертвенность, агнчесть души, служение вышней любви. Ничто так не ценит Господь, как способность созерцать откровение Его всежертвенной бескорыстной любви. *** Рабия признает себя рабой и зеркалом. Ее любовь к Всевышнему лишь жалкая тень той любви, какой Всевышний любит ее. Осознавая это она встает в полночь, уже глубокая старуха при седых волосах, оставленная одними, не понятая другими («онемевшая бесноватая старая ведьма, живая преисподняя» – отзываются о ней окружающие). В одном белом хитоне, с возженной свечой и обезумевшим взглядом она встает с ночного одра и восхищает взор горе …o. Всевышний ожидает ее. Все ее существо – в немощах и болезнях, в скитаниях и вопрошаниях, в метаниях и падениях, несмотря ни на что вставать и выходить навстречу Ему с зажженной свечой. Ее никто не может угасить. И никто не сможет свернуть Рабию с пути, указанного ей Всевышним. Он захочет – и она падет. Но Он же ее поднимет. Он захочет и отнимет у нее ум, но Он же и просветит его. Захочет – посрамит, ввергнет в смятение, в ад, в страстноoе. Но затем подаст блаженство, достойное Его. Кто вкусил хотя бы каплю этого небесного блаженства, умирает ко всему прочему. Для него не существует супружеских одров, земных влюбленностей. Его уже не привлекает красота мужского или женского тела, перспектива земного брака или аскетическая практика. Одно только обжигает сердце: Божественный Возлюбленный. Нет никого выше Него! Одно только: постигать еще и еще Его любовь и купаться в волнах Его любви. «Люди кажутся несчастными, – пишет в дневниках Рабия. – Они сами не знают чего ищут. Цепляются друг за друга, благодарят своих любовников и супругов за то, что те дарят им человеческую теплоту крохи любви. О если бы знали они, какую любовь дает Всевышний! О если бы полагались они на Него!» Рабия захлебывается в лучах блаженства и становится на молитву о бедном мире. Она не просит о прощении и спасении, или об обращении грешников, или о врагах. Нет, она просит о другом, о чем просят мистики: чтобы любовь, открытая ей, излилась на других. И мир просветился бы в лучах этой вышней любви. И у Всевышнего появилось как можно больше любовников, невест, мудрых дев. Внешние рамки ничего не значат. Однажды все люди встанут под один венец и сердца их откроются от горячих потоков божественного вина. Они опьянеют от блаженства. Они наконец-то достигнут ступени просветленных и будут услышаны. И тогда Жених будет сходить с неба и питать их Своим божественным составом, Своим пренебесным существом. И они будут откликаться на любовь Его с жаром и сочетаться с Ним еще и еще. Немощная, уже старуха, Рабия на коленях склоняется перед Всевышним и провидит мессианистическую эру. О, придет эта эра, когда отомрет, навсегда исчезнет нужда в ритуалах, воскресных мессах, «рядовых» причастиях и пр. Настанет эра Бога-ближнего, что означает: Бог приблизится и станет ближе ближнего. *** Разве не ищет человек близости? Разве не для того вступает в брак, чтобы достичь таинственного диалога? Но Всевышний так далек и непостижимы путь Его и язык… Нет к Нему прямых путей. Никакие каноны и буквы не ведут в объятия Отчие. Необходима некая внутренняя перемена, метанойя уже не личного, а сверхсоставного, вселенского порядка. Эта-то метанойя и называется на языке мистиков от ранних суфиев до Владимира Соловьева мессианистической эрой. Ее существом станет не столько утопический «град Божий» (царство святых, сошедших на землю), сколько измененный порядок бытия. Всевышний «изменит Самого Себя» или, точнее, изменит Свою позицию по отношению к человеку. Изменится и слепленный заново человек. Всевышний решит по Ему одному открытым путям приблизиться к человеку. И человек также единственным упованием своим поставит сделать Бога ближним. Это и означает мессианистическое «ближе» Бога. Уже отпадет нужда «выходить навстречу», как в притче Господней о мудрых и немудрых девах. Уже выйдут – и настанет таинственное Сретение. Но не как православный двунадесятый праздник, символически отражающий одну из вех земного пути Господа, а духовное сретение невест. Невесты встретят своего Возлюбленного, и тогда совершится их чудесная близость. Бог приблизится. Бог станет совсем доступным (что приведет и к искушениям). Приблизится и человек к Всевышнему. И в этом основная черта Мессианистической эры. Прочее будет вытекать из нее: счастливые дни долгожительства, непрестанно возносимые молитвы, огражденность от врагов внешних и внутренних, преупокоенный мир в сердцах. О тайне близости Божества и говорит Пречистая, раскрывая образы Богоцивилизации. «Человек нуждается в лепке, и Я произвожу ее». Что закладывает в основание Царица? Таинственные пластины, некие антеннки духовных нервов, способные слышать гласы Божии. И внутренние составы, из которых душа становится божественной возлюбленной и принимает образ мудрой девы, игнорируя все прочие, отметая тысячи других, предлагаемых ей миром. *** На второй ступени суфийского пути снятия завесы (тарикат) следуют многие прозрения. Это по сути «руководство к духовной святости». Но на четвертой ступени, совершенных (хакикат), в действие вступает одна небесная любовь. На нее нет никаких законов. Она царствует во внутреннем, побеждает страхи, неврозы, слабости, немощи. Нет на нее и суда. Достигший совершенства, просветленный старец выглядит непонятным с точки зрения обывателя или (что стократ хуже) верующего обывателя. Он игнорирует ритуалы, выходит из себя, проявляет черты гнева и внешнего несовершенства… Но Бог прощает ему эти внешние вроде бы слабости, воспринимая их как язык юродства. Он хочет, чтобы Его невеста хранила печать инкогнито, была девственно сокрыта от мира, пребывая среди людей. Для того и насылает на нее различные маски и юродивые кривые зеркала, кривые юродивые образы. Но душа сочетанна узами брачночертожными с Всевышним. Она вступила в особый завет-брак с Всемогущим, и уже ничто не может их разделить. Испытания невесты отличаются от иноческих. Всевышний попускает отступления при полном игнорировании буквы, но невеста убеждается в безусловном покрове своего Возлюбленного. И в конечном счете как бы тяжело ей ни было, каким бы тяжелым ни было бы отступление, сладчайший Жених приходит и дарит еще и еще Самого Себя и утешает несказанно. *** И совершенней исламского хакиката и католического францисканства – Бог, живущий в ближнем. Всевышний становится одно с ним. Нет нужды прозревать Всевышнего на далеких небесах, ожидать Его суда. Бог воплощается евхаристически, сочетая нас братскими узами. Тайна суфийского, францисканского монашеского братства не в молитвенном общежитии и совместном делании, не в «ora et labora» (вместе молимся и трудимся), а в юродивом скаженном прозревающем видении Бога в ближнем, каким бы он ни был. Бог желает в ближнем унижаться, падать, поскольку ближний не только престол и седалище Всевышнего, но и мистическое зеркало, как бы отражающее твое собственное духовное состояние. Идеально вступать в духовный брак не только с Божеством, но и с каждым из ближних. «Я пришел в этот мир вступить в брак с Богом через страждущее человечество». Первый из «страждущего человечества» – ближний. Он рефлекторно выражает твои собственные слабости. Падает, запинается. Отнимается у него ум, теряется вера. И при этом нельзя восстать как на другого, понимая: ближний одно со мной. И более чем одно: он – я в божественном преломлении. Прекрасный ближний – зеркальное отражение моего собственного духовного состояния. Каким я вижу ближнего, таким Бог видит меня. Лишь постигшие тайну ближнего могут вступить в истинное братство. Мессианистическое крестное ложе: как бы ни было тяжело, сколько бы помех и препятствий ни ставил враг, сколько бы ни уязвлял ближний дурацкими поступками, повторными глупостями, сколько бы ни отнимал здоровья, сколько бы через него ни действовал дьявол – понести крест. Не осуждать. Это означает: Бог испытывает. Верю ли я в реальность нашего врага? Имеет ли враг надо мною силу? Нет никого кроме Него. И нет ничего кроме испытаний, которым Он подвергает идущего на пути. Ближний – россыпь этих чудесных дарований, милостей и несомненно испытаний. Таинственное отношение к Богу и к ближнему сакрально. Их сочетание в одно – ступень к моему личному соединению с Всевышним. *** Вижу мессианистические форумы. Миллионы в созерцании Всевышнего: прозрачны друг другу, сочетанны в едином браке узами брачночертожными. Не двое и не трое, а тысячи их, соединенных в одно золотое сердце. Чает сердце человека на земле обрести жену, друга в ближнем. Насколько же счастливей он, когда обретает в ближнем своем Бога! Это особая ступень – земное пакибытие, особое помазание, обручение, помолвка с Всевышним. Каскад даров Святого Духа сыплется на него, и человек преображается всем своим существом, не выходя из диалога с Божественным Возлюбленным. *** Томление невесты. Знает Рабия, знают и мистики ислама и христианства: ничто так не дорого Жениху как эти муки томления. Не отступил ли божественный Возлюбленный? Не согрешил ли я чем? Не оступился ли, не оскорбил ли Его? Что мое ничтожество по сравнению с Его величием! Не перестаю удивляться Его царскому великодушию. Как Он несказанно щедр! Отнял последнее: веру, надежду, разум, смысл. Но сохранил стон. Стонет невеста, отрекается от Возлюбленного. А Ему этот стон страстноoй, предсмертный дороже молитв, как муки любви невесты. Провидит в них сладостные стоны в брачных объятиях. Воспринимает этот сокровенный стон как высшую музыку Царства, поскольку Сам, отдавая Кровь до последней капли (Последняя Капля Грааля), предсмертно стенает и стонет. Не знает невеста последних испытаний, что предстоят. Они неожиданны, но готовиться к ним честь. И «ничего кроме любви». Всевышний попустит это маленькое посрамление только затем, чтобы утвердиться превосходящей степени любви и возвести на еще более высокое мистическое ложе на нескончаемом пути восхождения в Брачный чертог, к Брачному Одру. Блаженный Иоанн http://my.mail.ru/community/vegeta-religioza/4EAD238DCA9BC8AE.html?page=#comment_begin
Тамара: 277. Суфийский орден как основа Великого Братства Света существовал во все времена. Для него не было обязательным исповедывать какую-то одну религию или традицию. Их объединяло нечто большее, чем какая-то одна быстроизменяемая форма почитания и персонификации сил. Они знали и знают причину возникновения всех религий и учений. Оазисы и священные рощи всегда были атрибутом таких учений. Они служат естественным храмом, где можно соединить веленья духа воедино и испытать нечто не входящее в рамки привычного существования, а проще говоря, испить из чаши Амриты глоток той энергии, знание которой делает бессмертным любого пригубившего. Но что стоит за этим, знает лишь сердце каждого ищущего. Родник жизни.
Тамара: Выпрыгнувшей горошине Горошина чуть не выскакивает из котла, где она варится. "Что ты делаешь со мной"? Повар ударом черпака сбрасывает её вниз. "Даже и не пытайся выпрыгнуть. Ты думаешь, что я мучаю тебя? Я придаю тебе вкус, чтобы ты смогла смешаться со специями и рисом и стать чудесной жизенной силой для человека. Помнишь, ты напивалась дождем в саду? То было для этого." Благодать в начале. Чувственное удовольствие, затем начинается кипящая новая жизнь, и Друг получает что-то хорошее для еды. В конце концов горошина скажет повару: "Повари меня еще. Бей меня черпаком. Я не могу сделать это сама. Я - как слон, мечтающий о садах родного Индостана, но не обращающий внимание на своего погонщика. Ты мой повар - мой погонщик, мой путь к существованию. Я обожаю твою стряпню." Повар говорит: "Когда-то и я бы как ты, только что из земли. Затем я варился во времени и варился в теле - две лютые варки. Моя животная душа окрепла. Я направлял её с помощью духовной практики, варил еще и еще - и стал твоим учителем". Руми.
Тамара:
Тамара: Очень интересно читать древние произведения. Оказывается Платон был также чтим мудрецами-суфиями как и европейцами. Очень интересен взгляд на Иудаизм, Зороастризм. "Поэма о скрытом смысле " Джалал ад-дин Мухаммад Руми 20. Если вольешь океан ты в кувшин, то сколько вместит он? Долю однодневную. Кувшин [для] глаза жадных [никогда] полным не станет, покуда раковина довольной (малым) не станет, полной жемчуга не станет. Всякий, чья одежда от любви разорвалась, он от жадности и изъяна полностью очистился. Здравствуй, о любовь, обмен приятный наш, ты — врачеватель всех недугов наших. Ты — лекарство от спеси и чести /тщеславия/ нашей, ты — Ифлатун [= Платон] и Джалинус [= Гален] 2 наш. 25 Тело приземленное от любви на небеса взошло, гора пустилась в пляс и ловкой стала. Любовь душою Тура [= Синай] стала [= вдохновила Тур], о влюбленный, Тур захмелел, а Муса [= Моисей] пал, пораженный грохотом 3. С устами воздыхателя своего коль я сочетал бы [уста], подобно свирели я то, что нужно сказать, поведал бы [ему]. Всякий, кто с [другом] одноязычным оказался разделен, без языка [= немым] оказался, хотя обладает сотней песен он. Поскольку розы отошли и роз цветник скончался, то не услышишь ты впредь от соловья повествования. 30 Все есть Возлюбленный, а влюбленный — [всего лишь] завеса. Жив Возлюбленный, а влюбленный — [бездыханный] мертвец 4. Когда не будет у любви заботы о нем[, тогда] он что птица останется без крыла. Жаль его! 2 Д ж а л и н у с (pМДО»BU) — 1) имя знаменитого греческого врача, философа и естествоиспытателя Гале- носа (131–210 по Р. Х.); в мусульманской традиции Джалинус считается восьмым и последним из самых искусных врачей в истории медицины; 2) имя нарицательное — искусный врач. 3 Ссылка на известный коранический рассказ, касающийся возможности увидеть Бога; очень широко обсуж- дался средневековыми суфиями. В нем под «Горой» (ат-Тур) имеется в виду именно Синай: Коран, 7: 139 (143) — Когда же пришел Муса к сроку, Нами назначенному, то заговорил с ним Господь его. Он [= Муса] сказал: «О Господи! Яви мне Себя, чтобы взглянул я на Тебя!» Он сказал: «Не можешь ты уви- деть Меня, но взгляни на Гору[, что прочнее тебя]: если она устоит на своем месте [при появлении Мо- ем], то и ты сможешь увидеть Меня». И когда излился (светом) его Господь на ту Гору, то обратил ее в прах, а Муса пал, пораженный грохотом. 4 Согласно Фурузанфару [Шарх. Т. 1. С. 36–37], здесь аллюзия на коранический айат: Коран, 28: 88 — И не взывай наряду с Аллахом к богу другому. Нет бога, кроме Него! Всякая вещь погибнет, кроме Лика Его! За Ним — решение [окончательное], и к Нему возвращены вы будете! — Или аллюзия: Коран, 55: 26– 27 — Всякий, кто на ней [= земле], избывен. [27] Пребудет лишь Лик Господа твоего, обладающий сла- вой и почтением.
Тамара: Джебран Халиль Джебран . Мудрость суфия. И тогда один из судей города вышел вперед и сказал: Скажи нам о Преступлении и Наказании. И он ответил, сказав так: Когда дух ваш уходит бродяжничать, как игрушка ветров, вот тогда-то вы, одинокий и незащищенный, и совершаете злодеяние против других, а значит, и против себя. И за это плохое, что вы совершили, вы должны набраться терпения и ждать, постучавшись у ворот, что открыты только для благословенных. Как океан, велика божественная часть вашего Я, она всегда остаётся неосквернённой. Но, как эфир, она держит на себе только тех, у кого есть крылья. И на солнце похожа божественная часть вашего Я. Она не знает путей, которыми пробирается крот, или нор, по которым ползают змеи. Но божественное вашего Я живёт не одно в вас. Многое в вас ещё от человека и многое даже от того, кто был ещё до него. То, что живёт бесформенно в вас от вашего предка-пигмея, бродит сонно в тумане, стараясь проснуться. Только то в вас, что от Человека, знает, что есть преступление и каково за него наказание. Часто слышал я - вы говорили о том, кто сделал зло, так, будто он не был одним из вас, а был для вас странник, пришелец из мира другого. А я говорю, что как святой и праведный не может подняться выше самого высокого, что есть в каждом из вас. Так и злой и слабый не может пасть ниже самого низкого, что также есть в каждом из вас. И как лист одинокий не становится жёлтым без молчаливого согласия целого дерева, так и обидчик не может сделать плохое, если все вы не желаете того же тайком. Ведь не одиночками, а как процессия идёте вы все к божественному вашего Я. И вы одновременно и путник, и ваша дорога. И когда один из вас падает, он падает за тех, кто позади, чтобы те не споткнулись о камень. Да, но он падает из-за тех, кто впереди, кто, хоть и силён в ногах и проворен, всё же не убрал камень с дороги. И скажу ещё то, что будет вам не очень по нраву: Убитый не свободен от ответственности за убийство своё, и ограбленный не безвинен за то, что ограблен. И праведный не может отгородиться от дел греховодника. И тот, у кого чистые руки, - не чист в делах обманщика. Да, виновный часто сам - жертва пострадавшего. И ещё чаще осуждённый несёт своё бремя за тех, кто остался без греха и кого не винят. Но нельзя отделить справедливое от несправедливого и хорошее от греховного, потому что они всегда едины перед лицом солнца, как белая нитка и чёрная, свитые вместе. И когда порвётся чёрная нитка, ткач не только осматривает весь уже сотканный материал, а также проверит и ткацкий станок. И если кто-то из вас возьмётся судить о чьей-то неверной жене, пусть он взвесит и сердце мужа её на весах, и измерит душу его по всем меркам. И пусть тот, кто готовит плётку обидчику, всмотрится в душу того, кто обижен. И если кто из вас будет наказывать от имени праведных, готовый обрушить топор на дерево зла, пусть он всмотрится и в корни его; и, конечно, он найдёт там корни зла, но найдёт он там также и корни добра, корни полезного и корни вредного свитыми вместе в тишине сердца земли. И вы, судьи, желающие быть справедливыми, что за приговор прочтёте вы тому, кто чист телом, но вор в душе? И что за наказание наложите вы на того, кто был убит другими в душе? И как вы накажите того, кто по делам своим - обманщик и угнетатель и в то же время сам - жертва обмана и жертва насилия? И как вы накажите тех, чьё раскаянье стало большим уже, чем то, что они совершили? Ведь разве раскаяние не есть то, что как раз и хочет получить от виноватого правосудие, которому вы рады служить? И всё же вы не можете дать раскаянье невиновному иль отобрать его от сердца виноватого. Неутолимо будет приходить оно ночью, чтобы человек мог проснуться и взглянуть на себя. А вы, стремящиеся понять справедливость, как вы поймёте её, не взглянув на дела все в полном свете дня? Только тогда вы поймёте, что тот, кто стоит, и тот, кто упал, - всего лишь один человек, находящийся в сумерках между ночью пигмейства и светом того, что божественно в его душе, ведь и самый главный из камней основания храма ничуть не выше самого нижнего камня в его фундаменте. http://blogs.mail.ru/mail/gorgulyainnimb/
полная версия страницы